Президент Обама, Вид и ошибочное мнение о недопустимости краха

Если есть что-то, что Барак Обама смог доказать за первый срок своего президентства, кроме своей способности умело использовать грандиозную и простую риторику, – так это его непонимание экономики. В прошлом году президент забавно обвинил банковские автоматы в том, что они являются причиной безработицы. Так как политика определяется коротким реакционным размышлением, Обама не видит дополнительные рабочие места и приток капитала, который поступает в результате снижения издержек на рабочую силу.

Такое луддитское мышление зачастую предоставляет дополнительное оправдание вмешательству правительства в дела рынка с целью попытаться подкорректировать показатели. Такой взгляд ведёт к созданию впечатления о том, что не общество даёт легитимность государству, а государство и его органы должны руководить обществом.

Под видом способствования общественному благополучию, чиновники рассматривают неудачи не как необходимый рыночный процесс, а как повод узурпировать больше власти. Людвиг фон Мизес точно описал неизбежную цель экономического регулирования несколько десятилетий назад:

«Интервенционизм не может рассматриваться как долгосрочная экономическая система. Это метод преобразования капитализма в социализм посредством ряда последовательных шагов».

Особенно ярко это выражено в нынешнем финансовом секторе. Недавняя потеря гигантом из Уолл-стрит JP Morgan $2 миллиардов предоставила дополнительные аргументы толпе, желающей большего влияния Вашингтона на деятельность больших банков. Обама воспринял это как возможность расхвалить преимущества банковского регулирования. Во время интервью в рамках ток-шоу «Вид» («The View») популярные дамы интересовались его мыслями о большом промахе Джейми Даймона. Приводим цитаты согласно сайту McClatchy:

Вупи Голдберг: Мне просто интересно, потому что я видела, что компания JP Morgan Chase потерпела крах. Мне интересно: (А) что, по вашему мнению, произошло; и (Б) сэр, что вы собираетесь с этим делать, потому что это должно было быть последней каплей.

Президент Барак Обама: Ну, прежде всего, JP Morgan – это один из наиболее хорошо управляемых банков. Джейми Даймон – это один из наших самых толковых банкиров, и, тем не менее, они потеряли более $2 миллиардов долларов именно потому, что они делают ставки на всех этих срочных рынках. Нам пока не известны все подробности. Это будет проанализировано, но именно по этой причине мы решили провести реформу Уолл-стрит. Суть в том, что даже толковые люди могут делать ошибки, и так как эти банки застрахованы за счёт налогоплательщиков, мы не хотим, чтоб они рисковали, и нам приходилось потом их спасать, потому что мы уже делали это в прошлом, мы были в такой ситуации, и нам это не понравилось.

Барбара Уолтерс: Но в этот раз, господин Президент, у вас всё на месте, и что-то работает, а что-то нет. Собираетесь ли вы – федеральное правительство – делать ещё что-либо, чтобы предотвратить это?

Сам факт того, что одна из дам на ток-шоу «Вид» спросила Обаму: «Что вы собираетесь с этим делать?» – раскрывает их способ мышления и показывает, что они не разбираются в экономических делах. Подобно многим голливудским звёздам, пресмыкающимся пред могуществом Вашингтона, дамы из ток-шоу «Вид» нажили состояние на развлечениях.

То есть, их личности привлекают зрителей. У зрителей ток-шоу «Вид» есть большой выбор телешоу для просмотра, но, по какой-то причине, им нравится болтовня Джой Бехар и Вупи Голдберг. Дамы из ток-шоу «Вид» пользуются успехом на рынке, продавая свои соответствующие таланты. Здесь нет никаких ограничений. Здесь нет опасений со стороны американского народа насчёт того, что федеральному правительству придётся спасать шоу в случае потери им рейтинга.

Так должен работать капитализм. Частный бизнес процветает благодаря удовлетворению потребителей. Никогда нет гарантий успеха, поэтому всегда присутствует угроза неудачи. Акционеры знают об этом. Работники знают об этом. Менеджеры знают об этом. Каждый рискует, посвящая своё время и деньги какому-либо предприятию с целью получить прибыль. Опасность кроется в том, что предпочтения потребителей могут измениться моментально. Стабильный денежный поток может мгновенно иссякнуть.

И это происходит каждый день, когда предприятия разоряются, увольняют своих сотрудников и продают свои активы в распродаже покупателю, предложившему наивысшую цену. Эти освободившиеся ресурсы затем используются предпринимателями, желающими добиться процветания на том же рынке.

В настоящем свободном рынке идея правительственных дотаций противоречит здравому смыслу. Это подразумевает, что компании-банкроты буквально исчезают. Уволенные работники оказываются на улице, а активы лежат без дела. Но человеческая природа постоянно меняется. Всегда существуют спрос и потребности, которые должны быть удовлетворены. Проводятся корректировки, и рыночный процесс продолжается, как ни в чём не бывало. Но, прежде всего, коммерческая неудача сигнализирует о том, что прежние практики были неприбыльными или не удовлетворяли потребителей. Это говорит бизнесменам и акционерам о том, что нужно либо изменить подход, либо прикрыть лавку.

Когда Голдберг спрашивает: «Что вы собираетесь с этим делать?» – становится очевидным, что мнение о «недопустимости краха» всё ещё действует, спустя годы после финансового кризиса. Но есть одна причина того, почему большие финансовые учреждения, такие как JP Morgan, по-прежнему считаются «слишком большими», чтобы потерпеть крах. Уолл-стрит, вместо сохранения конкурентоспособного рынка, предпочла передать бразды правления государству.

Ни для кого не секрет, что между Уолл-стрит и Вашингтоном существует тесная связь, в частности, благодаря регуляционному комплексу. Управляющие банков получают высокопоставленные должности по надзору за своими бывшими банками, узнают лазейки, которыми нужно пользоваться, когда сооружаются административные рогатки, предназначенные для создания у избирателей впечатления о том, что Дядя Сэм присматривает за ними, а затем вступают на руководящую должность в каком-нибудь другом большом финансовом учреждении.

Эти тесные отношения были установлены почти сто лет назад при образовании Федерального резерва, который был порождением хитрых банкиров, таких как Джон Пирпонт Морган, предназначенным для того, чтоб обеспечить им бесконечную ликвидность в случае участия в слишком рискованных предприятиях. Теперь банки выступают в качестве посредников между федеральным правительством и печатным станком. Джейми Даймон даже имеет место в совете директоров Федерального резервного банка Нью-Йорка, который должен быть главным регулятором Уолл-стрит.

И здесь кроется основная причина ненадёжной бизнес-модели Уолл-стрит. В недавней передовой статье в газете «New York Times», экономист и большой почитатель правительства Пол Кругман использует потерю JP Morgan для того, чтоб подчеркнуть необходимость банковского регулирования. Он пишет:

«Не стоит забывать, что бизнесмены – это люди – несмотря на то, что финансовые магнаты часто об этом забывают, – и они всё время делают ошибки, ведущие к потере денег. Это ещё не является причиной для вовлечения правительства. Но банки занимают особое место, потому что за их риски, по большому счёту, платят налогоплательщики и экономика в целом».

А на вопрос о том, что он будет «делать» с потерей JP Morgan $2 миллиардов в ходе ток-шоу «Вид» Обама ответил:

«Это один из наиболее хорошо управляемых банков. В подобной ситуации мог оказаться и менее прочный и менее прибыльный банк, и нам пришлось бы вмешаться. Именно поэтому реформа Уолл-стрит так важна».

Но приходила ли президенту в голову мысль о том, что, возможно, большие банки рискуют именно потому, что он готов платить за их ошибки кровно заработанными деньгами налогоплательщиков? Обама прямо на национальном телевидении подтвердил то, к чему привыкли все банкиры на Уолл-стрит: что в случае угрозы больших потерь правительство им поможет.

Таково истинное предназначение роли Федерального резерва как «последней инстанции». Это привело к отсутствию благоразумия, необходимого для предвидения неудачи, и преобразовало потери в форму девальвированной валюты, от которой, рано или поздно, страдают все владельцы долларов. Конечным результатом стала картелизация отрасли, и существующие банки теперь защищены от конкуренции меньшими, более гибкими.

Такая же ситуация и с Федеральной корпорацией по страхованию вкладов, которая держит налогоплательщиков на крючке бессрочных вкладов по $250 000 на каждого вкладчика в тысячах банковских учреждений. Учитывая наличие резервных фондов и то, что сомнительная отчётность американского Министерства финансов показывает выгоду для налогоплательщиков, практически нет сомнений насчёт того, придёт ли Вашингтон на помощь, если финансовый кризис ударит по банкам, которые якобы «слишком большие, чтобы терпеть крах».

Как отмечает корреспондент телевизионной сети Fox Business Чарльз Гаспарино:

«Но если бы потеря JP Morgan была действительно опасной, никто в Вашингтоне не допустил бы банкротства этой компании».

Даймон публично заявил, что он против мнения о «недопустимости краха». Он говорит, что если компания JP Morgan рассыпалась в прах, правительству стоит просто отстранить её от дел. Но проблема в том, что это будет иметь очень сильное воздействие на глобальные рынки – не говоря уже о застрахованных государством (то есть, застрахованных за счёт налогоплательщиков) вкладах клиентов JP Morgan на сумму более триллиона долларов.

Подобно тому, как «общественная собственность» побуждает максимальное использование при минимальном содержании, правительственные гарантии против краха ведут к устранению практики управления риском. Зачем контролировать риск, если государство защищает вас от неплатежеспособности?

Как кризис 2008 года, так и скандал с Бернардом Мейдоффом показывают, что федеральные регулировщики либо слишком некомпетентны, либо слишком сильно зависят от вышестоящих инстанций, чтобы предотвратить крупные катастрофы. Они, как и все, кто работает на правительство, преследуют политические интересы. Государственные чиновники желают получить больше финансирования вне зависимости от показателей деятельности, так как их успех не может быть определён без необходимости отчитываться в прибыли. Не существует объективного способа определить эффективность использования ресурсов общественным сектором.

Новость о крахе JP Morgan способствовала возобновлению дискуссии о том, достаточно ли хорошо регулируется финансовый сектор. Ответ кроется в том, что регулирование и порождаемая им опасная деловая обстановка – это единственная причина того, что крах банка является горячей темой дискуссий. Без Федерального резерва, Федеральной корпорации по страхованию вкладов и скверной репутации правительства из-за финансовой поддержки своих главных компаньонов, JP Morgan был бы всего лишь ещё одним банком, ставшим жертвой сил рынка.

Вместо этого он, вместе с большей частью Уолл-стрит, фактически стал – если использовать термин бывшего президента Федерального резервного банка Канзас-Сити Томаса Хёнига – «коммунальным предприятием».

Если убрать предполагаемую систему поддержки, «недопустимость краха» исчезнет. Всё просто.

категория: Аналитика